Casa Larco в Лиме для меня во многих отношениях — идеальный музей. Он человеческого размера, то есть позволяет за несколько часов, без спешки, увидеть все самое главное в экспозиции. Вам не надо никуда бежать в попытке осчастливить современников с помощью селфи на фоне Джоконды.
Это один из немногих музеев, который выставляет свои запасники на обозрение посетителей. Что особенно впечатляет на фоне мировых монстров музейного дела, давно превратившихся во что-то вроде американского Форт-Нокса, где хранятся сокровища, которые нельзя увидеть.
Поскольку Casa Larco не такой прославленный музей, как Лувр или Эрмитаж, вам нет необходимости идти в него из тщеславных соображений. Если вы идете в Casa Larco, значит, вам действительно интересно увидеть керамику доинкских цивилизаций, ставшую коллективным портретом этих блестящих, но малоизвестных культур.
Casa Larco – частный музей, а следовательно, не несет в своей экспозиции признаков национальной исключительности, которыми грешат многие мировые музеи, являющиеся визитной карточкой своих стран.
Casa Larco расположен в старинном колониальном особняке, который сам по себе мог бы считаться музеем, даже если бы в нем не было никакой коллекции.
Дом окружен великолепным тропическим парком. Мои внуки после посещения музея с удовольствием провели полчаса, носясь по его лужайке, в то время как мы освежались напитками в кафе Casa Larco.
Слово «кафе» свидетельствует о похвальной скромности владельцев, потому что в действительности это настоящий гастрономический ресторан самого известного перуанского шеф-повара Гастона Акурио. Мы были в музее слишком рано, чтобы попробовать фирменное севиче этого заведения. Но за время путешествия по Перу мы посетили несколько ресторанов Гастона Акурио и должна заметить, что наслаждение, которые доставляют лучшие из них, вполне сопоставимо с впечатлениями, которые вы получаете в процессе созерцания перуанских древностей.
Ну, а теперь о главном.
Инки и предшествовавшие андские цивилизации, как известно, не знали не только колеса, железа и денег, но и письменности. Практически все, что нам известно о них, — это результаты работы археологов. А среди находок археологов особое место занимает керамика, появившаяся в Перу 3,5 тысячи лет назад. С известной долей упрощения можно сказать, что керамика заменила письменность как источник сведений о Древнем Перу.
Забудем на минуту об инках, которые для большей части человечества олицетворяют все то, что было до прихода испанских конкистадоров в Перу. Цивилизация инков существовала к этому моменту всего-то менее полутора столетий. Для сравнения: первые человеческие поселения появились в перуанских Андах 10-11 тысяч лет назад. До того, как инки объединили под своей властью гигантскую территорию от современных Чили до Колумбии, на этих землях возникали и исчезали десятки великолепных цивилизаций.
Так вот в Casa Larco можно увидеть 45 тысяч экспонатов: немного золотых украшений, текстиль, но, прежде всего, глиняные горшки, выполненные с поражающим воображение искусством.
В Древнем Перу система ценностей не имела ничего общего с европейской, поскольку исходила не из экономической стоимости тех или иных изделий, а из их сакральной ценности. Золото и серебро ценились как символы главных богов — Солнца и Луны, а также их наместников на Земле — жрецов и высшей знати. Соответственно золотые и серебряные украшения подчеркивали статус их обладателей, от которых должно было исходить отраженное сияние Солнца и Луны. Статусные золотые и серебряные украшения окружали перуанскую знать при жизни и сопровождали после смерти. Благодаря последнему обстоятельству они дошли до нас в таком идеальном состоянии.
Точно так же, как боги Солнца и Луны были равнозначны на небе, так ценность золота и серебра в глазах индейцев была одинаковой. По той же причине они особо ценили морские раковины, которыми ублажали своих божеств. Эти раковины добывали в теплых водах современного Эквадора, а затем по морю и горными тропами доставляли в андские города. Впрочем, раковины имели и земное предназначения, из них делали горны, или «путуто». Такая раковина способна издавать громкий глубокий звук, возвещавший о начале важной церемонии. «Путуто» также делали из глины, придавая им форму человеческой фигуры. И те, и другие можно видеть в Casa Larco.
Но, конечно, ничто не сравнится с главным достоянием коллекции музея — тысячами поразительных керамических сосудов, среди которых нет ни одного одинакового.
Из множества растений, которые во благо всему человечеству одомашнили перуанцы, одними из первых были перцы, и изображения перцев встречаются на древних сосудах. Еще чаще можно видеть изображения кукурузы; некоторые сосуды сами выполнены в форме кукурузных початков. На одном из горшков я разглядела гонца «часки». Такие гонцы доставляли послания в виде разноцветных веревок с узелками на огромные расстояния, которые они преодолевали по выстроенными в Андах дорогам. (Во время путешествия по Перу нам довелось увидеть небольшой участок дороги инков на выезде из города Ольянтайтамбо).
Особняком в экспозиции музея — в прямом и переносном смысле – стоит коллекция эротического искусства культуры мочика, для которой выделен отдельный зал. Основатель музея Рафаэль Ларко был археологом и считался одним из главных экспертов в этой области, автором известной монографии.
Первое, что надо сказать об этой коллекции, это то, что она чрезвычайно редкая. Испанские конкистадоры, которые стремились стереть с лица Земли все, напоминавшее о богах инков и их предшественников, с особым ожесточением уничтожали именно эротические фигурки и сосуды, интуитивно считая их имеющими отношение к самым основам мировосприятия индейцев. Как показывают исследования Рафаэля Ларко, так оно и было.
Во-вторых, ничего скабрезного в эротических изображениях на перуанской керамике нет. Сексуальные сцены символизируют начало очередного сельскохозяйственного цикла. На одном из сосудов бог Аль Апаек овладевает женщиной, что символизирует оплодотворение земли, начало посевов и орошения; от этого священного союза берут начало растения, животные и люди. Точно так же сцены спаривания животных имеют отношение к вечному жизненному циклу.
Древние гончары также изображали то, что в каталоге музея названо «нерепродуктивными сексуальными практиками». Опять-таки это отнюдь не коллекция пороков, а отражение представлений мочика о загробной жизни. Они верили, что, уйдя из жизни, люди не теряют фертильность. Целью таких загробных «практик» было оплодотворение Земли. Для того, чтобы данные занятия увенчались успехом, живые люди должны всячески помогать обитателям подземного мира с помощью соответствующих ритуалов и ритуальных изображений. Теперь эти изображения, потеряв свое сакральное предназначение, украшают собой музейный зал, а их современные репродукции в тысячах экземпляров расходятся по сувенирным киоскам.
Самая большая часть коллекции — это скульптурные сосуды культуры моче, каждый из которых представляет собой вылепленный в глине портрет конкретного человека. Вообразите себе стеллажи, которые тянутся вдоль стен, от пола до потолка, уставленные фигурами людей, живших более тысячи лет назад. Они вылеплены древними мастерами с таким искусством, что мы видим печальные и веселые лица, и даже отдельные шрамы и морщины на них. Это коллективный портрет исчезнувшей цивилизации. Тысячами таких фигур можно было бы населить целый город.
Когда мы разглядывали эти великолепные сосуды, то не могли себе представить, что уже через несколько дней попадем в один из таких древних городов, Чан-Чан, будем бродить по его пустынным улицам, вспоминая лица людей, создавших эту культуру, которая загадочно явилась в мир и столь же загадочно ушла из него, к счастью оставив после себя материальные свидетельства своих талантов, своих верований и своих богов.