Прогуливаясь в Останкино в минувшие выходные, обратила внимание на очередь к знаменитым «Пончикам». Десятка полтора человек, в основном молодые, все без масок.
Считается, что это едва ли не самое старое московское кафе, хотя сейчас, в условиях пандемии, пончиками, похоже, торгуют навынос, и кафе фактически превратилось в киоск, каким оно когда-то и было. Но ни опасность заразиться коронавирусом, ни то, что горячие промасленные пончики, мягко говоря, не укрепляют здоровье, — все это не властно поколебать популярность легендарной пончиковой.
«Пончики» открылись под занавес сталинского правления, по разным данным, в 1952 или в 1953 году, близ ВДНХ, которая тогда именовалась Всесоюзной сельскохозяйственной выставкой (ВСХВ). Принято считать, что советский общепит был неповоротлив в коммерческом плане, но «Пончики» разместились в стратегически правильном месте. Толпы туристов, москвичей и приезжих, выстаивали длинные очереди перед походом на выставку и по его окончании, благо особенно выбирать было не из чего.
Когда в 90-м году мы переехали в Останкино, знаменитая пончиковая еще представляла собой обычную палатку советского образца, но очереди к ней выстраивались нешуточные. Да и то сказать: ближайший конкурент пончиков в виде кавказской шашлычной на ВДНХ находился за несколько километров.
Уже через пару лет «Пончики» получили собственное здание, приземистый особнячок с башенкой, который своим цветом и видом должен был как-то архитектурно соотноситься с вечно находящимся на реставрации Останкинским дворцом.
Очень сладко, очень вкусно, очень вредно: легендарные Пончики на 1-й Останкинской в Москве все еще собирают очереди
Примерно в те же годы, когда леса на Останкинском дворце в виде исключения снимали, в нем проходили камерные концерты классической музыки. Мы любили на них ходить, и, естественно, иногда заглядывали за пончиками через дорогу.
Считается, что популярности «Пончиков» способствовало упоминание в нашумевшем в советские годы романе «Альтист Данилов» Владимира Орлова, который печатался в «Новом мире» в 1980-м году: «Павильон “Кофе – пончики” был закрыт, и Данилову через улицу Королева пришлось идти к автомату “Пиво-воды-соки”»
Я не убеждена в том, что роман сыграл такую уж важную роль. Тогдашний «Новый мир» не был массовым журналом, как это случилось при перестройке десятилетием позже. Да и много воды с тех пор утекло: кто сегодня перечитывает роман Орлова?
А вот к «Пончикам» не зарастает народная тропа. Трудно сказать, на чем основана эта популярность. Но пять лет назад, в разгар кампании по сносу палаток в Москве, именно популярность защитила пончиковую от сноса (а также голоса тысяч москвичей, подписавших соответствующее воззвание).
Есть пончики или не есть — дело каждого, но сегодня только ленивый не знает, что горячее, промасленное, очень сладкое тесто очень вредно. В недавно вышедшей в Америке книге Hooked Майкла Мосса говорится, что сладкий фастфуд возбуждает соответствующий участок мозга быстрее, чем любой самый сильный наркотик: «Для того, чтобы табачный дым возбудил мозг, требуется 10 секунд. Немного сахара на кончике языка достигает того же эффекта почти за полсекунды, точнее за 600 миллисекунд». Иными словами, в 20 раз быстрее сигареты.
Мы возвращались домой, навстречу шла большая группа ребят, — по виду из тех, которых ассоциируешь с аббревиатурой ЗОЖ. Когда они поравнялись с нами, один из ребят сказал: «А теперь – за пончиками!» Видимо, ЗОЖ в России больше, чем ЗОЖ.
P.S. В тот же день убедилась в этом еще раз. Через несколько часов мы проезжали мимо «Пончиков»; очередь уже загибалась за угол.