На небосклоне Нью-Йорка появилось нечто совершенно новое, можно сказать, революционное. Сквозь асфальт с невероятной скоростью прорастают сверхтонкие небоскребы.
Положим, Нью-Йорк и без того ассоциируется с небоскребами: что же тут может быть нового? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, достаточно прогуляться по Сентрал-парку и поглядеть по сторонам. Люди, которые часто бывают в Нью-Йорке, конечно, уже обратили внимание на то, как резко изменился силуэт города. Мы попали в Нью-Йорк впервые, но и для новичка здесь очевидны перемены.
Сентрал-парк, особенно его южная часть, окружен частоколом высотных зданий, среди которых глаз выхватывает классические формы старых небоскребов, вдохновлявших создателей сталинских высоток в Москве. С ними соседствуют башни из стекла и бетона самых причудливых конфигураций.
В любом другом городе это эклектичное сочетание показалось бы безвкусным, но в Нью-Йорке оно каким-то образом органично соединяется в одно целое, создавая уникальный нью-йоркский стиль.
Теперь вообразите, что из этого частокола, составленного из башен примерно равной или сопоставимой высоты, то тут то там выпирают острые, как шипы на кактусе, новейшие небоскребы. Каждому знакомо это ощущение по школьным годам: за лето несколько мальчиков и девочек вдруг вымахали и сделались на голову выше одноклассников. Нечто похожее произошло с нью-йоркской архитектурой.
Сверхвысокие, сверхтонкие, сверхдорогие: вот в трех словах что это за удивительные башни. Некоторые уже приобрели законченный вид, другие только одеваются в фасады и больше похожи на голые шахты для лифтов, вознесенные на немыслимую высоту. Мы рассматривали их с земли, с борта вертолета и с 86-го этажа Эмпайр-стейт билдинг, и теперь я готова поделиться некоторыми впечатлениями.
В наш первый день в Нью-Йорке шел мелкий дождь, небо было низким и серым, и недостроенные башни прятали свои вершины в облаках. Наутро ярко светило солнце, новые небоскребы сделались выше, отчего их аскетичная худоба стала еще более заметной. Кому потребовались здания, на каждом из десятков этажей которых помещается по одной квартире? И как расходы на сооружение этих застывших жирафов можно окупить?
Представляю вам небоскреб 432 Park Avenue, который на сегодняшний день является самым высоким жилым зданием в мире. Его архитектор, уругваец Рафаэль Виньоли, вдохновлялся известным дизайном мусорной корзины Джозефа Хоффмана. Надо полагать, уругвайский архитектор обладает сверхъестественной способностью превращать мусор в золото. Один из первых пентхаусов, проданных в 432 Park Avenue, потянул на 95 миллионов долларов.
Скоро детище Рафаэля Виньоли утратит свое первенство самого высокого жилого небоскреба, как оно уже утратило рекорд самой дорогой квартиры Нью-Йорка. По соседству сооружается Central Park Tower. Эта башня уже выше 432 Park Avenue, а первый проданный на этапе строительства пентхаус обошелся владельцу, главе хэдж-фонда, в 238 миллионов долларов. Пока что это самое дорогое жилище, когда-либо приобретенное в США, но нет сомнений, что мода на сверхтонкие небоскребы вскоре принесет новые рекорды.
Нью-Йорк, как известно, стоит на берегу Атлантического океана, и ветры тут бывают нешуточные. Трудно представить себе, как архитекторам удается создавать такие конструкции, которые не опрокинет ураганный ветер. Не вдаваясь в технические подробности, можно открыть один секрет: эти башни настолько тяжелые, что держат себя в вертикальном положении собственным весом. Начинка небоскребов с мраморными ванными и джакузи придает домам еще большую устойчивость.
Одно неудобство: новые небоскребы расположены настолько близко, что их обитатели смогут рассматривать друг друга из окон. Впрочем, и тут есть некоторое утешение: миллиардер будет подглядывать за миллиардером, потому что больше никому это жилье недоступно.
Все это, впрочем, не отвечает на вопрос, почему новые небоскребы такие высокие и такие тонкие. У меня есть ответ, но я, пожалуй, подержу интригу до следующего репортажа из Нью-Йорка.