Очень ветреный город Вальпараисо

«В Вальпараисо девушки не носят платья, а мужчины – зонтики», — провозглашает Роланд и делает паузу в ожидании реакции. Не дождавшись, продолжает: «Все из-за ветра. Наш ветер может задрать юбку на голову, а когда идут дожди, зонтик бесполезен, потому что из-за ветра дожди у нас косые».

Роланд работает в агентстве необычных экскурсий MiniTrole. Эти ребята возят туристов в забавном автобусике, напоминающем укороченный троллейбус (отсюда название «Минитроллейбус»). Допотопные троллейбусы – точно не первая достопримечательность Вальпараисо, но иностранцы их, как правило, не замечают, а местные гордятся ими, как они гордятся всем, что отличает культурную столицу Чили от политической – Сантьяго. Если вы проведете аналогию между Питером и Москвой, попадете пальцем в небо: пестрый, шумный, нахальный, взбалмошный, опасный и завораживающий Вальпараисо, скорее, похож на Одессу. И своего гида мы тоже с первого момента прозвали «одесситом».

Мы редко обращаемся к гидам в поездках, предпочитая самостоятельно готовиться к путешествию и в итоге составлять собственные, а не навязанные представления о новых местах. Но Вальпараисо – это такой город, где без посторонней помощи не обойтись. По двум причинам.

Первая – прозаическая: город, разбросанный по четырем десяткам холмов, заставляет тебя постоянно карабкаться в гору или спускаться по очень крутым улицам-тропинкам. Ошибешься в направлении движения – будешь тащиться в гору, не понимая, когда же закончится эта пытка.

Вторая – за всеми этими подъемами и спусками недолго пропустить главное: уникальный характер Вальпараисо, самого необычного города не только Чили, но, возможно, всей Латинской Америки. И дело не только в сказочной красоте города-порта, за которую испанские конкистадоры назвали основанный ими Вальпараисо «жемчужиной Тихого океана». Все туристы здесь озабочены поисками самого лучшего вида, то есть смотрят на порт с разных точек сверху вниз. При этом не менее интересен взгляд в обратном направлении, позволяющий, при наличии правильного спутника, почувствовать, как здесь живут люди.

Вот поэтому толковый гид оказался в Вальпараисо очень кстати. Эта спасительная мысль посетила нас не сразу, а раннним утром в воскресенье. Портье в отеле тут же связалась с агентством, и уже через сорок минут нас приветствовал Роланд: мужчина лет сорока с трехдневной щетиной и в темных очках, не скрывавших того, что накануне он предавался любимому занятию жителей Вальпараисо.

Благодаря Роланду, мы узнали не существующий в других испаноязычных странах глагол carretear – уходить в загул (само явление, впрочем, хорошо знакомо всем прочим латиноамериканцам). Тех, кто предается этому занятию постоянно, называют carretes, и Роланд показал нам одну из центральных площадей, где carretes собираются по утрам под умиротворяющие звуки струй фонтана; греются на ярком солнце, а рядом безмятежно лежат огромные лохматые собаки, на поверку вполне безобидные.

Так вот ветер. «Вальпараисо создан ветрами, — рассказывает наш «одессит». – Один ветер дует с океана, другой – в противоположном направлении, с гор. Ветер с моря помогал парусникам заходить в бухту Вальпараисо; ветер противоположного направления – покидать бухту». Благодаря такой географической особенности Вальпараисо стал обязательным пунктом захода испанских галеонов, которые везли в своих трюмах золото и серебро в обход мыса Горн.

В середине XIX века Вальпараисо испытал новый взлет в разгар золотой лихорадки в Калифорнии: тогда через его порт начался экспорт чилийской пшеницы; можно с некоторой долей условности сказать, что Сан-Франциско вскормлен чилийским хлебом. Кстати, первая в Чили пекарня открылась именно в Вальпараисо еще задолго до золотой лихорадки, в XVII веке. Как рассказывается в очень познавательной книге El Pan de Chile («Чилийский хлеб»), владелица пекарни выносила корзины со свежеиспеченными булками в порт и продавала их «истосковавшимся по хлебу морякам».

Но попутные ветра, создавшие Вальпараисо, стали и его проклятием. Между холмами имеются глубокие овраги, в которых встречаются ветра противоположных направлений. Стоит где-нибудь загореться одной лачуге, и ветры мгновенно разносят пламя вверх и вниз. Справиться с таким пожаром невероятно сложно, тем более, что Чили – возможно, единственная страна в мире, где пожарные являются добровольцами и не получают зарплату от государства.

Последний крупный пожар произошел в Вальпараисо в 2015 году, почти 500 гектаров выгорели дотла. Но к моменту нашего приезда следов пожара не было заметно: Вальпараисо за свою четырехсотлетнюю историю много раз возрождался из пепла. Между прочим, о том, что здешние места опасны для жизни людей, прекрасно знали индейцы, которые называли эти холмы «выжженной землей».

Увидеть Вальпараисо и умереть

«Чтобы жить в Вальпараисо, надо быть сумасшедшим, — смеется Роланд. — Но нам, портеньос, никакой другой город не нужен. Я, прежде всего, портеньо, затем — чилиец».

«Портеньо», от слова «пуэрто», порт – портовый житель. Так называют себя жители Буэнос-Айреса в Аргентине, и точно так же именуют себя жители Вальпараисо в Чили. И это не географическое название, а состояние души и характер.

Пабло Неруда, который души не чаял в Вальпараисо и сделал его одним из своих домов, точно выразил характер этого города: «Вальпараисо, какой же ты нелепый! — писал он. — Ты забыл причесаться, у тебя даже нет времени, чтобы толком одеться» (о домах Пабло Неруды в Вальпараисо и Исла Негра см. здесь).

Гораздо чаще сумасшествие портеньос подтверждается не при испытании огнем, а при испытании водой. На углу главных улиц, карабкающихся вверх по холмам, можно увидеть знак, оповещающий, что в случае цунами именно этим путем надо убегать в горы. Положим, серьезных цунами здесь, как говорится, старожилы не упомнят, а вот землетрясения — сколько хотите. Последнее, в 1906 году, практически уничтожило нижнюю, прилегающую к порту часть города. Что же Вальпараисо? Отстроился вновь.

Мы попали в город в декабре, чилийским летом. Ярко светило солнце, благодаря свежему ветру с моря жара практически не ощущалась. Но когда в наших краях лето, Вальпараисо заливает зимними дождями. Роланд повез нас на верхние ярусы Вальпараисо, которые обычно не видят туристы, потому что там нет достопримечательностей (не считая сумасшедших видов), зато здесь можно познакомиться с тем, как живут портеньос. Одна из улиц наклонена под 45 градусов по отношению к порту. На улице стоят дома, за нехваткой места машины располагаются на выстроенных над домами площадках – в буквальном смысле висят в воздухе. «Теперь вообразите, как людям приходится здесь в дождь, — произносит «одессит». — Утром они соскальзывают вниз, направляясь на работу. А вечером, возвращаясь домой, превращаются в людей-лососей». Как известно, лосось, направляющийся на нерест, лавирует в реке против течения.

Положим, рыбой в ее движении против течения руководит инстинкт продолжения рода. Что заставляет людей жить в Вальпараисо и терпеть все эти невзгоды? Роланд отвечает одним словом: «Виды». Надо побывать в Вальпараисо, чтобы поверить в это.

Дом портеньо представляет собой нечто вроде сарайчика, прилепленного к горе, и окнами обращенного к морю. Бедную наружность скрашивают яркие краски домов. Никогда в жизни я не видела такой пестроты. Едва ли не каждый дом в Вальпараисо выкрашен в собственный, кричащий, цвет. А стены многих домов и просто каменные стены еще и несут на себе следы уличной живописи. Вся эта какофония цветов, которая в любом другом городе показалась бы безвкусной, в Вальпараисо, на фоне безмятежно-голубого океана, выглядит совершенно натурально и очень привлекательно.

Как часто случается, то, что иностранец принимает за экзотику, в местных условиях является практической потребностью. Изначально дома красили остатками корабельной краски – кому какая достанется. Номеров на этих домах я не заметила, но их легко различать по цвету, причем издалека. С наступлением эпохи массового туризма раскраска домов приобрела и дополнительный смысл. Теперь уже городские власти стараются поддерживать эту пестроту.

То же относится к настенной живописи. Она начиналась как способ выражения протеста во времена диктатуры Пиночета, кстати, местного уроженца (президент Сальвадор Альенде тоже родом из Вальпараисо, и школы, в которых учились он и его будущий убийца, находились друг напротив друга).

Впоследствии Вальпараисо привлек современных художников со всей Латинской Америки, но среди их работ особенно бросаются в глаза своими размерами мурали чилийца Инти: для того, чтобы увидеть картину, созданную на стенах нескольких соседних домов, надо взобраться на холм Консепсьон. Если оторваться от произведений современной живописи и бросить взгляд на залив, то от вида, по выражению Роланда, «объектив камеры начинает дымиться».

Возвращаясь к видам Вальпараисо, следует сказать, что это главное богатство портеньо – в прямом и переносном смысле. Маленькая лачуга с прекрасным видом стоит дороже, чем капитальный дом без вида. «Медно-красное солнце, которое падает в океан, серебряная луна, которая восстает из него, – все это дороже денег», — замечает Роланд.

Но дело не только в эстетике, продолжает он. «С моря всегда приходила работа. И если я со своего холма увидел, что в порт заходит корабль, я знаю: это может быть работой для меня». Примерно так рассуждали первые жители Вальпараисо, строившие свои дома на холмах.

Винья-дель-Мар

В своем гордом великолепии Вальпараисо оглядывается не только на столицу Сантьяго. Под боком порта, всего в 20 километрах находится его спутник-курорт Винья-дель-Мар. Здесь самый высокий в Чили уровень жизни, а соответственно и цены. Это город не живописных лачуг, а монументальных особняков и отелей.

Если Вальпараисо, благодаря причудливой фантазии Пиночета, вынужденно разместил у себя чилийский парламент (между столицей Сантьяго, где находятся министерства, и Вальпараисо, где заседают депутаты, 120 километров), то вторая резиденция чилийского президента находится не в Вальпараисо, а в Винье.

На подъезде к курорту красуются швейцарские цветочные часы, точь в точь, как в Женеве (это подарок Швейцарии); жители Вальпараисо находят и эти часы, и вообще всю роскошь Виньи крайне претенциозными и безвкусными.

В мире Винья-дель-Мар известна в основном из-за музыкального фестиваля, одного из самых важных в Латинской Америке; можно сказать, что это своего рода чилийский Сан-Ремо.

Между прочим, из-за фестиваля в Винье в нашей стране на долгие годы попал под запрет Хулио Иглесиас. Эта абсурдная история произошла в 1981 году, когда испанский певец выступил на фестивале во время правления в Чили хунты. Фидель Кастро объявил Иглесиаса «фашистом». В Москве чутко прислушивались к мнению Кастро, считая его большим знатоком Латинской Америки (что на отдалении лет не кажется столь очевидным), и Иглесиас до самого развала СССР попал у нас в опалу, причин которой он никогда не мог понять.

Как в случае с Сан-Ремо, лучшие времена фестиваля в Винье остались позади. Но еще пару десятилетий назад роскошные лимузины на стоянке отеля «Либертадор О’Хиггинс», поджидали мировых знаменитостей — участников фестиваля, которые всегда останавливались здесь.

Менее известно, что в отеле «Либертадор О’Хиггинс» перед переворотом 11 сентября 1973 года собирались заговорщики вместе со своими американскими советниками. Я не знала этого, но переворот начался не в Сантьяго, а именно в Вальпараисо, когда корабли чилийских ВМС, участвовавшие в совместных с американцами маневрах, неожиданно вернулись в порт, и морская пехота захватила улицы. Бомбардировка дворца Ла Монеда в Сантьяго началась несколькими часами позже.

Возможно, мы еще вернемся к этой истории в другом репортаже из Чили, и я расскажу вам об удивительном «Музее памяти» в Сантьяго, который мы посетили перед отъездом в Москву. Но это будет потом. А сейчас просто обернемся назад, на Вальпараисо, и бросим прощальный взгляд на этот ни на что не похожий город на берегу Тихого океана.