Увидено на фермерском рынке в Сан-Франциско на лотке со свежей клубникой: «Organic, Don’t Panic», — гласил слоган.
По числу фермерских рынков применительно к численности населения Сан-Франциско занимает первое место среди городов Америки. А если бы кто-то подсчитал частоту употребления слово «органический» на квадратный сантиметр площади, то рынки Сан-Франциско оказались бы впереди планеты всей.
Но первое впечатление от рынка у стен Ferry Building связано не с огромным количеством сертификатов органической сущности продукции, а с группкой младших школьников, которые в сопровождении учителя пришли на урок на фермерский рынок. У каждого в руках тетрадь для практических занятий, озаглавленная «Охота за сокровищами фермерского рынка».
Мальчики и девочки старательно записывали свои наблюдения за алой, ароматной клубникой, пучками разноцветной моркови и свеклы, пузатыми оранжевыми калифорнийскими апельсинами, сочной спаржей нового урожая и маленькими почти черными авокадо калифорнийского сорта Хаcс с удивительно вкусной желто-салатовой мякотью.
Мы были в Калифорнии в апреле; спаржа, авокадо, клубника, апельсины — это их сезон. А еще морковка и свекла всех цветов радуги; ядреные артишоки, зелень. Поражает даже не столько здоровый, радостный вид овощей и фруктов, а то удивительное для нас обстоятельство, что никаких других – заморских – продуктов тут нет. Вообще нет. Ни ананасов с бананами, ни киви с персиками. В супермаркетах – сколько хотите; но фермерский рынок потому и называется фермерским в Калифорнии, что на нем, как я прочитала на одном из прилавков, «Продаем то, что вырастили».
Заглядываю в школьную тетрадь девочки и вижу, как она выводит «Весна» в ответ на вопрос: «Какой сейчас сезон?» Следующий вопрос: «Какие твои любимые овощи и фрукты в этом сезоне?»
Так в Калифорнии детей исподволь приучают к мысли: овощи и фрукты должны быть сезонными. У нас на эту тему любят рассуждать в основном шеф-повара хипстерских ресторанов, что, впрочем, не увеличивает долю сезонной продукции в них. Когда на так называемых «фермерских» рынках в Москве вы встречаете манго, и это видят дети, то наши дети приучаются к тому, что взрослые безбожно врут. Впоследствии другие факты отечественной жизни укрепят их в этом мнении.
Конечно, климат в Москве и в Сан-Франциско разный; клубника у нас в апреле не созревает, поневоле приходится завозить ее издалека. Так ведь и в Калифорнии она не круглый год растет. В газете San Francisco Chronicle была статья о том, что более половины овощей и фруктов, потребляемых калифорнийцами, имеют импортное происхождение, причем не только экзотические, но даже и такие простые, как тыква. И понятно, что даже в Калифорнии далеко не все питаются с рынка.
Но бешеная конкуренция разводит импортное и свое на разные потоки: первое – в супермаркет; второе – на рынок.
Три поколения семьи Цукерман в Северной Калифорнии заняты одним и тем же делом: они выращивают спаржу. Спаржа от Цукерманов продается у стен Ferry Building, и сюда за ней приезжают шеф-повара из мишленовских ресторанов. Если вы хотите последовать их примеру, у вас на это имеются три дня в неделю: вторник, четверг и суббота.
Внутри здания морского вокзала – одного из немногих, переживших в Сан-Франциско катастрофические землетрясение и пожары 1906 года, — другой рынок, но на него ходят не столько покупать свежие фрукты и овощи, сколько поесть, продегустировать в винном баре калифорнийские и иностранные вина; купить сувениры, поваренные книги и кухонную утварь. Здесь же самые дешевые, что нам встречались в Сан-Франциско, устрицы: не только местные, но и канадские, и нью-йоркские.
Можно съесть азиатскую лапшу, а можно – аргентинские пирожки-эмпанадас. Но даже и здесь, в международном, так сказать, окружении, встречаются лавки, упирающие на патриотические чувства. В одной бакалейной лавке надпись: «Покупая у нас, вы поддерживаете второе поколение семьи фермеров».
Я поддержала фермерское семейство, купив пакетик специй для барбекю, а потом набрела на нечто совсем несуразное: «Русская банановая картошка». Банановая картошка? Русская?
Разумеется, картошку сопровождала надпись “organic”. Если «банановый» сорт картошки может быть (а может и не быть) плодом воображения хозяина лавки, то слово «органический» не подлежит сомнению, потому что его удостоверяет значок общегосударственной или калифорнийской организации, обманывать которую фермеру себе дороже: штраф будет такого размера, что может разорить производителя, а конкуренты добьют. К тому же “organic” в Калифорнии — это не оценочное суждение, как в иных странах, а конкретный и очень строгий перечень критериев, которым продукция должна соответствовать, прежде, чем получит соответствующую сертификацию.
Сказавши все это, я должна высказать предположение, что рынок Ferry Building, возможно, представляет собой некоторое исключение или, по крайней мере, по нему нельзя судить обо всех фермерских рынках Калифорнии. В Лос-Анджелесе мы заезжали на Farmers Market. Он существует с довоенных времен и считается такой же достопримечательностью Лос-Анджелеса, как Ferry Building — Сан-Франциско.
Мне показалось, однако, что лос-анджелесский рынок носит более туристический характер, и на него ходят не столько за овощами-фруктами, сколько поесть, как поступили и мы, славно отобедав во французском уличном ресторанчике. Рядом находилась знаменитая лавка мексиканских острых соусов: такого разнообразия в одном месте я не встречала даже в Мексике.
Напоследок, выходя с рынка, не удержались и купили гигантские авокадо. Спрашиваю у торговки по-испански (испанский – второй официальный язык Калифорнии): «Откуда авокадо?» — «Из Доминиканской республики», — говорит.
Вот тебе и Farmers Market. Авокадо, впрочем, оказались великолепными.