Ретимно под грузом истории, который не давит

В каждом старинном городе есть своя Царь-пушка. В городе Ретимно на Крите, где люди живут последние 2,5 тысячи лет, такой Царь-пушкой является циклопических размеров венецианская крепость, Фортецца. Крепость строили в XVI веке от набегов турок и пиратов, но первая же попытка оттоманской армии овладеть крепостью привела к ее падению.

Строили Фортеццу семь лет. Пала она за три недели, на 22-й день осады.

В небольшом археологическом музее Ретимно можно увидеть то немногое, что осталось от предшествовавших цивилизаций, которые в разные эпохи сменяли друг друга на этом клочке земли: минойская эра, византийцы, арабы. Но самое большое влияние на характер города, его внешность и традиции оказали именно венецианцы с турками.

И проявляется это даже не столько в том, что на каждом шагу наталкиваешься на что-то историческое, а в том, что история является частью повседневной жизни в Ретимно, с чем свыклись не только люди, но даже домашние животные. Есть в Старом городе такая достопримечательность, фонтан Римонди, у которого любят фотографироваться туристы. В один из дней видим, как собака, разморенная жарой, подходит к фонтану и подставляет морду под струю воды, льющуюся из пасти мраморного льва, не обращая ни малейшего внимания ни на туристов, ни на шедевр венецианского скульптора 1626 года. Римонди был городским головой, во славу которого создан фонтан с тремя львиными головами у подножия мраморных коринфских колонн. Как раз над тем местом, где пила собака, хорошо виден семейный герб венецианского семейства Римонди.

От турок остался, например, минарет, который торчит из окружающего его греческого жилого квартала. Все наши попытки приблизиться к минарету обернулись неудачей: ни одна улица, ни единый переулок к нему не ведет. Такое ощущение, что минарет пророс из крыш греческих домов, как дерево.

Когда османские войска заняли Крит, в венецианской крепости Ретимно снесли христианскую церковь, и на ее фундаменте построили впечатляющих размеров мечеть, так, чтобы купол был виден из гавани (венецианской, естественно). Помимо символа своей веры турки привнесли в Ретимно нечто более практичное, а именно маяк. Если вы сидите в одном из многочисленных туристических ресторанов гавани (чего лучше не делать: высокие цены здесь обратно пропорциональны качеству еды), то можете совместить перспективу турецкого маяка с архитектурным наследием Венеции.

А что сказать о туристическом корабле «Барбаросса», который катает туристов любоваться закатами на море? Красной Бородой, как известно, венецианцы именовали турецкого пирата, который совершал опустошительные набеги, в том числе, на Крит. Сегодня присутствие потешного парусника в Венецианской гавани Ретимно ни на кого не наводит того суеверного ужаса, какой внушал в свое время настоящий Барбаросса.

Османская империя задержалась на Крите почти на век дольше, чем в большей части континентальной Греции, до конца XIX века. Турецкое правление греки именуют говорящим словом «туркократия». Так вот, на Крите «туркократия» принесла не только беды, но и оказала большое влияние на образ жизни критян, в частности, на кухню. Все греки сладкоежки, насколько я могла заметить, но на Крите сладкое – это просто настоящая страсть. На днях я уже рассказывала о пекаре из Ретимно, который сохранил старинный способ ручного приготовления теста фило. Дед пекаря – беженец из Малой Азии, т.е. современной Турции.

Когда в 1923 году Турция и Греция совершили обмен национальными общинами, на Крит попало множество переселенцев-ремесленников, не только из Малой Азии, но и из Стамбула, что немало способствовало процветанию острова вообще и Ретимно, в частности.

В наши дни Ретимно — это не менее греческий город, чем любой другой в Греции, но при этом он впитал ароматы Востока и Запада. Когда мы только заселялись в отель (носящий, естественно, итальянское имя), портье сказала: «Если потеряетесь, спросите, как пройти к католической церкви, здесь все знают».

В Америке есть пословица: о чем бы мы ни говорили, говорим о деньгах. В моем блоге все рассуждения на историко-культурные темы неизбежно заканчиваются разговором о еде. Если у вас в Ретимно будет возможность посетить только один ресторан, лучше, если это будет Avli, что в переводе означает «внутренний дворик». В действительности Avli занимает едва ли не квартал, но его самое уютная часть действительно расположена во внутреннем дворе старинного венецианского особняка. Цветущая бугенвилия, лимонные деревья и виноградная лоза создают естественные декорации, в которых вкус новой критской кухни воспринимается совершенно необычно. Пока мы фотографировали закуску, на тарелку незапланированно спланировал алый цветок бугенвилии, украсив кадр.

Искусство повара невозможно без хороших продуктов: это в вольном пересказе фраза Поля Бокюза. На Крите пока нет своего Бокюза, но качество критских продуктов таково, что скоро он неизбежно появится. По четвергам в Ретимно съезжаются с гор фермеры и привозят свои фрукты, зелень, овощи, живых кроликов, ароматные травы и, естественно, мед. Будь моя воля, привезла бы с Крита чемодан меда, напитанного ароматами цветущего тимьяна.

Покупаем баночку меда у усатого фермера из Хора-Сфакиона. «Вот, — говорит, — это я на этикетке. Мой мед, не покупной!» И это не обычное бахвальство торговца, а законная гордость человека, который делает что-то очень хорошее, может быть, лучшее в своей области.

У прилавков с медом критяне не толпятся, зато покупают мешками местную траву влита. Горы влиты – самое запоминающееся зрелище на всех уличных рынках Крита, которые мне довелось видеть. Траву ненадолго опускают в кипяток, затем поливают оливковым маслом и лимонным соком: это лучший и очень полезный гарнир на острове, отмеченном долголетием его обитателей.

Вполне очевидно, что приезжий видит на Крите только самый краешек того, что составляет повседневную жизнь греков. Все то время, что мы были на острове, в Афинах и в европейских столицах шло напряженное обсуждение проблемы греческих долгов; страна балансировала на грани выхода из еврозоны, готовилась к референдуму и проводила его. А затем ожидала, чем вся эта лихость обернется.

Если самим не заводить разговоры на тему греческого кризиса, вы никогда не догадаетесь о его существовании. Лишь уличная сценка — пожилой грек внимательно читает утреннюю газету, — возвращает к тому, что мы попали на Крит в очень необычный момент, который когда-нибудь, наверное, назовут историческим.