В Севилье едят тапас, а не паэлью

Знаете, как отличить в Испании туристический ресторан от нормального? Мой способ такой: если в меню значится паэлья, бегите от этого места, куда глаза глядят. Паэлья – наиболее часто (и неудачно) тиражируемое испанское блюдо, оно родом из Валенсии, где его по-настоящему и готовят, не считая, конечно, хороших ресторанов Мадрида и Барселоны. А вот к Андалусии паэлья никакого отношения не имеет. В Севилье, как в Мадриде, надо есть тапас.

Поэтому мы, погуляв по живописному кварталу Триана, расположенному за рекой Гвадалквивир от ядра исторического центра города, и полюбовавшись видами за «золотую башню» (один из двух символов Севильи, другой – фигурка «Хирондильо» на колокольне кафедрального собора), за удовлетворением не духовного голода перебрались обратно через реку. Но до того как это произошло, Миша ввел меня в курс местной исторической географии.

Квартал Триана обособлен от остальной Севильи не только своим заречным местоположением. Местные жители испокон веков считали себя одних исконными севильцами, на том немаловажном основании, что все основные тореадоры Испании — выходцы из этого квартала. Когда в середине 19 века был построен мост над зелеными водами Гвадалквивира (в Севилье они зеленые, в Кордобе, куда мы сегодня отправляемся, желтые), соединивший два берега, то жители Заречья стали говорить, что Севилья наконец-то стала одним из кварталов Трианы.

Слов нет, вид со стороны Трианы на Севилью захватывает дух. Но именно потому, что местные рестораторы торгуют видом, гастрономическая часть их работы, кажется, носит второстепенный характер. Угощаться туристической паэльей даже в таких роскошных декорациях не входило в наши планы.

Итак, севильские тапас. Чтобы получить удовольствие от них, надо ответить себе на два простых вопроса: когда и где.

В жаркой даже в сентябре Севилье тапас едят с наступлением сумерек, начиная где-то ближе к девяти вечера.

Вопрос второй имеет гораздо больше ответов. Потому что тапасные заведения, т.е. таверны и бары, в таком количестве расплодились в этом замечательном городе, что на каждый вкус найдется своя улица или квартал. Поскольку бродить по Севилье без определенного плана – есть одно из главных удовольствий, вы гарантировано заблудитесь на кривых тесных улочках, как это неоднократно случалось с нами. А значит, в конечном счете, приглядите себе свое собственное заведение.

Мы облюбовали квартал Санта-Крус, который начинался сразу за нашей гостиницей, но до которого мы всякий раз добирались таким кружным путем, что умудрялись исколесить полгорода.

Однако нашим первым опытом стал заход в ничем не примечательный бар, который я при всем желании второй раз не смогла бы отыскать заново. Таких в Севилье – десятки, если не сотни. Как я накануне писала, был час сиесты, и за стойкой, кроме нас, лишь один пожилой севильянец мирно читал газету, причем казалось, что и он спит.

Даже по меркам Севильи — вероятно, самого религиозного города Испании, — этот бар был уж очень густо обременен символами католицизма. Объявление над стойкой извещало посетителей, сколько дней осталось до страстной недели. Изображения страстей Христовых соседствовали со старыми фотографиями корриды на местной арене La Maestranza, а все это – с бутылками пива и хереса. Каким-то образом в головах севильцев все это вместе удачно сочетается.

О тапас поговорим завтра, как, впрочем, и об упомянутом выше квартале Санта-Крус. Главным же гастрономическим впечатлением от посещения анонимного севильского бара стали гигантские зеленые оливки. Когда мы их попросили, владелец переспросил, как если бы сомневался, сможем ли мы оценить севильский способ их приготовления: «Machacadas?» «Дробленые?» — и непроизвольным жестом ударил кулаком по воздуху, будто давил маслины в ступке.

Мы оценили.