История коллективного помешательства: зачем Америка вводила сухой закон

В двадцатые годы прошлого века на американских трансатлантических кораблях в первом классе черную икру подавали без ограничений, в кают-компании играли самые модные оркестры и устраивались премьеры лучших голливудских фильмов. Этот всплеск расточительства имел очень простое экономическое обоснование: американские судовладельцы пытались таким образом выжить в борьбе с европейскими конкурентами. Преимуществом европейцев было то, что на борту их лайнеров можно было пить спиртное, американские же суда с января 1920 года стали абсолютно «сухими».

Это только один крохотный пример тех неожиданных и в действительности глобальных последствий, которые имело введение в Америке сухого закона. От женской и мужской моды до английского языка, от возникновения организованной преступности до избирательных прав женщин, от расизма до создания Лас-Вегаса, от революции в судостроении до появления первых в Америке зарубежных авиарейсов, от изменения международного морского права до судеб целых государств, таких, как Куба, — все это и многое другое стало результатом проявления того, что британский лорд Керзон назвал «взбесившимся пуританизмом». Даже введение подоходного налога в Америке в немалой степени обязано сухому закону.

Не менее поразительно, что до сих пор не существовало объективной истории американского сухого закона, хотя имеется огромное количество романов (не говоря уже о множестве голливудских фильмов) об этой романтической, порочной и наивной эпохе. Американский журналист Дэниел Окрент восполнил пробел своей новой книгой The Last Call. Единожды открыв ее, невозможно от нее оторваться.

Подробно рассказывая об истории продлившегося четырнадцать лет всеамериканского безумия, последствия которого в той или иной степени испытал на себе весь мир, Окрент задается вопросом: «Как же, черт возьми, такое могло случиться?»

Ищите женщину

Как всякий человек, который никогда специально не интересовался этим вопросом, я была поражена, узнав, что введение Prohibition, как американцы называют свой сухой закон, не только не было спонтанным актом, но и готовилось более полувека. 112 слов, которые составляют 18-ю поправку в американской конституции, только увенчали собой этот странный процесс. До сих пор в американской истории был единственный прецедент, когда с помощью конституционного запрета накладывались ограничения не на действия американского правительства, а на свободы американского народа. Впервые подобное самоограничение американцы наложили на себя, отменив рабство. Вторым примером добровольного ограничения собственных индивидуальных прав стал отказ от употребления спиртного. Видимо, предполагалось, что зависимость от виски и пива сродни рабству.

Наиболее ярыми защитниками этой точки зрения оказались сразу несколько не связанных между собой больших групп американцев, в том числе, протестантские проповедники и их паства, наиболее активная часть американских женщин, а также расисты из преимущественно южных штатов. С первыми все более или менее ясно. Третьи, т.е. расисты, утверждали, что алкоголь превращает негров в животных, которые в своей пьяной ярости не щадят ни женщин, ни детей (а целенаправленно совращают цветных жадные иностранцы – немцы, производившие в Америке пиво, и евреи – владельцы нескольких крупных компаний по производству крепкого алкоголя).

Но главной силой стали американские суфражистки, т.е. активистки движения за предоставление женщинам равного с мужчинами права голоса. Именно женщины в наибольшей степени страдали от массового пьянства американских мужчин. В то же время, не имея возможности голосовать на выборах, они были не в состоянии что-то с этим поделать. Движение американок за равное избирательное право очень скоро стало и движением за Prohibition.

Сухой закон оказал влияние даже на моду

Наступление «сухих» на права «мокрых» заняло многие десятилетия. За это время отдельные штаты объявляли себя территорией, свободной от алкоголя, а в конгресс в Вашингтоне ежегодно вносилась резолюция о сухом законе, которая всякий раз отвергалась. Постепенно движение за Prohibition приобрело общенациональный характер, и этого уже не могли игнорировать даже те политики, которые в личном плане были весьма «мокрыми».

Между тем оставался принципиальный вопрос, не решив который, конгресс и помыслить не мог запретить продажу и производство спиртного. Государственный бюджет полностью зависел от акцизов на алкоголь. Чтобы не разорить Америку, был изобретен подоходный налог, которого до начала ХХ века Америка не знала. И только после того, как в конституцию внесли революционную поправку, обязавшую всех американцев платить налоги, путь к введению сухого закона был расчищен.

По три ложки виски перед едой для здоровья

Одно из самых нелепых в человеческой истории предприятий, Prohibition, вводилось с соблюдением значительных мер предосторожности. Сам акт о сухом законе был принят конгрессом в январе 1919 года, но в силу вступил ровно через год, чтобы пятая по оборотам индустрия Америки сумела как-то перестроиться, а люди свыкнуться с «сухим» образом жизни. Кстати, закон не запрещал частным гражданам делать запасы и продолжать потреблять это спиртное уже после введения в силу Prohibition. Чем воспользовались многие богатые американцы, среди которых были известные политики, включая президента США Хардинга, генпрокурора и руководителей правоохранительных органов. Изначально сухой закон, который преподносился как способ морального очищения нации, стал упражнением в лицемерии.

Закон делал некоторые важные исключения. Например, запрет не распространялся на религиозные конфессии. Причем каждая из действовавших в Америке церквей наделялась правом самостоятельно определять потребности своих священнослужителей и паствы в вине для ритуальных целей. События показали, что многие священники – от христианских пастырей до раввинов – в годы Prohibition сильно переоценили духовную жажду своей паствы. И масштабы этой переоценки находились в прямой зависимости от личных финансовых интересов служителей культа.

Еще большими масштабами отличались злоупотребления в медицинском и аптекарском бизнесе. В романе «Великий Гетсби» Скотт Фицджеральд замечает между делом, что источником гигантского состояния Гетсби были аптеки. Для современников писателя эта фраза совершенно недвусмысленно говорила о причастности персонажа к бутлегерству. Аптеки во времена сухого закона оказались практически неиссякаемым источником «мокрых» удовольствий. В них можно было на легальных основаниях купить не только содержавшие спирт лекарства, но и самые известные марки виски и джина, этикетки которых стыдливо украсились надписью «В медицинских целях». Такое «лекарство» продавалось по рецептам врача, которые, впрочем, продавались на черном рынке всего за доллар-два.

Забавно, что за три года до введения Prohibition Американская медицинская ассоциация на своем съезде торжественно объявила: алкоголь не обладает никакими целебными свойствами. Однако после принятия сухого закона мнение медиков радикально изменилось. И та же Ассоциация нашла множество полезных для здоровья применений спиртного. В книге приводятся фотографии рецептов того времени. Один врач предписал пациенту принимать по три ложки виски перед приемом пищи. Другой пошел дальше и написал, что «стимулятор надо принимать по одной ложке каждый час до достижения эффекта полной стимуляции».

Хемингуэй: «Человек не существует, пока он не пьян»

Наиболее известными последствиями американского сухого закона являются гангстерские войны в Чикаго, о чем все мы знаем из многочисленных голливудских боевиков. На самом деле не только войны между гангстерами, но и первый в истории Америки мафиозный синдикат есть прямое следствие Prohibition.

Что касается кино, то наиболее известный фильм на эту тему, «Неприкасаемые» Брайана де Пальмы, как доказывает автор книги, мало вяжется с реальной историей. Несгибаемый борец за трезвую Америку агент Элиотт Несс (в фильме его играет Кевин Костнер) в действительности не сыграл почти никакой роли в поимке Аль Капоне (Роберт де Ниро) и умер от злоупотребления спиртным.

Помимо профессиональных гангстеров, нелегальное производство и контрабанда спиртного в годы Prohibition вовлекали в себя сотни тысяч, если не миллионы человек в Америке и за ее пределами. Поскольку американские морские границы по законам того времени простирались только на три мили от берега, по всей протяженности гигантской американской морской границы встали на приколе суда, лодки, рыболовецкие шхуны и любые иные посудины, способные служить месяцы напролет плавучими винными магазинами. Береговая служба не справлялась с этим вызовом. В некоторых районах, в особенности напротив Нью-Йорка, сосредоточение плавсредств было таково, что ночью их огоньки напоминали целый город. Впоследствии правительство США попыталось справиться с этой проблемой путем изменения международного права – четырехкратным увеличением зоны территориальных вод, с 3 миль до 12.

Сухой закон диктовал свои законы и в других областях. Например, первые международные рейсы в Америке стала совершать авиакомпания, специально созданная для того, чтобы перевозить гидросамолетами из Майями желающих освежиться на близлежащих Карибских островах. Вскоре главным направлением пьяного туризма стала Куба: авиакомпании предлагали американцам «утонуть в море Bacardi» в Гаване. Один известный американский бармен разобрал свое заведение и в точности восстановил его в лобби гаванского отеля. На острове как грибы стали расти роскошные гостиницы, казино и ночные клубы. Именно эксцессы, порожденные эпохой американского сухого закона, превратили Гавану во вселенский бордель, что, в свою очередь, привело к революции Фиделя Кастро.

Одним из тех американцев, кто получал наибольшее удовольствие от жизни в Гаване времен Prohibition, был Эрнест Хемингуэй. Ему принадлежат слова, написанные как раз в эти годы: «Человек не существует, пока он не пьян».

В наше время подсчитано, что за 14 лет действия сухого закона общенациональное потребление на душу населения снизилось на 30%, но количество спиртного (включая и самогон, и антифриз, который, как нам почему-то кажется, только в СССР могли догадаться употреблять вместо водки), проданного за то же время, удвоилось. «Мокрые» американцы в годы сухого закона стали еще мокрее. Более того, американские женщины, бывшие моральной и политической силой, обеспечившей введение Prohibition, стали его первой жертвой. Именно в двадцатые годы американские женщины, в особенности молодые, стали пить наравне с мужчинами. Даже женские моды испытали на себе своеобразное влияние сухого закона. Появились туфли на особо высоком каблуке: каблук был полым, и в него входила пробирка, вмещавшая ровно одну порцию виски.

Самые удивительные трансформации испытал английский язык в его американском варианте. До Prohibition в нем существовало более сотни способов выразить состояние опьянения. В разгар эпохи сухого закона лингвисты отметили сокращение этого списка – за счет слов, определяющих наиболее мягкую степень опьянения.