Уругвай, страна «восточных людей»

Когда вы попадаете в здание аэропорта Монтевидео, вас приветствует гигантская надпись: «УРУГВАЙ ОТКРЫТ МИРУ». С первых же шагов на уругвайской земле мы получили возможность проверить справедливость этого лозунга. Визы между Россией и Уругваем отменили 27 декабря, мы прилетели в Монтевидео 4 января. Брало сомнение: пограничники уругвайские – они уже знают о нововведении?

Оказалось, знают. Мне шлепнули овальную печать «Восточной Республики Уругвай»  мгновенно и без тени сомнений. Рядом преодолевал уругвайскую границу мой старший сын, слышу, его девушка в форме спрашивает: «А это правда, что для вас визы отменили?» — «Правда», — говорит. Бабах – и он стал обладателем въездного штампа «восточной республики».

Кстати, почему «Восточный Уругвай»: может мы не туда попали? Мой муж, который перед поездкой сделал свою часть домашнего задания, поясняет: есть только «Восточная Республика Уругвай», никакого западного Уругвая нет, и никогда не было. Просто так изначально непросто назвали относительно небольшую  равнинную территорию, втиснутую между Бразилией и Аргентиной. Часть границы с Аргентиной проходит по реке Уругвай, на восточном берегу которой одноименная страна, собственно, и расположена. Когда уругвайцы говорят сами о себе, то, как правило, не называют себя «уругвайцами», а говорят los orientales, то есть «восточные люди».

Вид через фрагмент старинной крепостной стены на площадь Независимости в Монтевидео, Уругвай

Точно так же, как название «Восточная Республика», эта привычка именовать самих себя «восточными людьми» поначалу вводит в заблуждение: в этническом отношении Уругвай – гораздо более европейская страна, чем любая страна Европы, ее население практически стопроцентно белое, даже  более европейское, чем в соседней Аргентине. Были когда-то и здесь индейцы, но от них не осталось и следа; плантаций же сахарного тростника, как в соседней Бразилии, не было отроду, а потому сюда не завозили африканских рабов (хотя порт Монтевидео был главным перевалочным пунктом в торговле африканскими невольниками, которыми снабжали испанские колонии в южной части континента).

Вообще сюда никого насильно не завозили, а приезжали исключительно добровольно испанцы, итальянцы, да англичане с немцами и французами. Такие вот «восточные люди» живут в Уругвае. Это еще потому так удивительно, что когда будущие уругвайцы перебирались из Европы через Атлантический океан, то плыли на запад, а оказались на «востоке».

Хосе Артигас, «отец» уругвайской нации. Монтевидео, Уругвай

Теперь о малых размерах Уругвая. Для Южной Америки это действительно одна из самых скромных по размеру стран. Но в сравнении с Европой, откуда родом предки «восточных людей», страна вполне нормального размера. На ее территории могут поместиться Венгрия вместе с Австрией или две Чехии или все три республики Балтии, не говоря уже о Греции, где с недавних пор не все есть.

Другое дело, что трем с половиной миллионам уругвайцев на этой территории не тесно. Особенно если учесть, что половина их проживает в одном из самых красивых городов на свете, Монтевидео. Вообще же в Уругвае едва ли не с момента образования государства живет гораздо больше коров и овец, чем людей (на полкоровы сто лет назад приходился один гектар пастбищ). И это соотношение определяет многое в жизни los orientales – от ее европейского качества до демографии (низкая рождаемость и высокий процент пожилых людей) и до уругвайской кухни, которая почти исключительно состоит из мясных блюд. В колониальные времена мясо было так дешево, что его продавали, не взвешивая, — на глазок.

Много лет назад один уругвайский политик давал совет будущему президенту страны: «Ты можешь повышать цены на все, что угодно, кроме пяти вещей». Первыми в списке «священных коров» шли цены на мясо, завершали его цены на билеты на футбольный стадион. В последний день в Монтевидео мы видели стадион Centenario, построенный в год столетия независимости Уругвая. Жители Монтевидео им необычайно гордятся, считая его самым старым футбольным стадионом в мире (что неправда). Правда, однако, заключается в том, что стадион построили к Чемпионату мира по футболу 1930 года, на котором уругвайцы стали чемпионами. Как всё в Уругвае, стадион не поражает размерами, но, как вы, наверное, уже поняли, в этой стране не размер имеет значение.

Площадь Независимости в Монтевидео, Уругвай

Значение имеет вот что. Уже с первых минут в Монтевидео, когда самолет подруливает к зданию аэровокзала, вы понимаете, что поговорка Como Uruguay no hay – «Уругвай – он один такой», — полностью соответствует действительности. Аэропорт Монтевидео очертаниями напоминает современный велодром. Он огромный, просторный, самолетов мало (мы, кстати, не заметили ни единого самолета национальной авиакомпании; вполне возможно, что уругвайцы обходятся без таковой). Люди приветливые и какие-то необычайно расположенные, но без малейших признаков заискивания. После Аргентины машины на улицах Монтевидео кажутся поновее и почище, зелени – больше, а набережную Монтевидео, которая протянулась на 20 километров вдоль безбрежного желтого моря (то есть реки) Рио де ла Плата, вообще не с чем в мире сравнить. В любой другой стране эта набережная была бы заставлена отелями для туристов с видом на закат. Но в уругвайской столице видом на закат любуются практически исключительно местные жители: вдоль набережной стоят жилые дома.  Причем некоторые дома достаточно скромные. По словам таксиста, средние цены на квартиры на набережной колеблются в пределах 100-300 тысяч долларов. Есть, конечно, квартиры и за миллион долларов, но есть и за 30 тысяч.

В этом примере сконцентрировалось многое из того, что можно было бы назвать уругвайским образом жизни. Она спокойная, уравновешенная (как теплый умеренный уругвайский климат, и такая же ровная, как равнинный уругвайский ландшафт), основанная в гораздо большей степени, чем в других странах, на принципах социальной справедливости и к тому же достаточно благополучная. Если взять в руки уругвайскую газету El Pais (а чем еще заниматься на пляже уругвайского курорта Пунта дель Эсте, где при сорокоградусной жаре вода градусов 16?), то вы найдете больше сообщений из соседних Аргентины и Бразилии и даже из Европы и Азии, чем собственно из Уругвая.

Закат над Рио де ла Плата, Монтевидео, Уругвай

Кому-то это покажется скучным, но на Уругвае даже экономический кризис в Европе и США пока никак не сказывается. Это раньше Уругвай жил хорошо только в периоды мировых потрясений и войн (мясо, шерсть и пшеница в такие времена особенно нужны). Сейчас уругвайцы приспособились к мировым рынкам так, что производимые в их пампасах шерсть мериносных овец и мясо бычков нужны всегда.

Таковы первые впечатления от этой во всех отношениях удивительной страны, которая первые сто лет своей независимости потратила на то, чтобы устраивать непрерывные гражданские войны и перевороты, а потом как-то успокоилась и принялась просто жить в свое удовольствие. Мы провели в Уругвае три очень насыщенных дня, побывали, кроме Монтевидео, на одном из главных курортов Латинской Америки, в Пунта дель Эсте, и даже открыли для себя еще более впечатляющее место на берегу Атлантики под название Хосе Игнасио (это не имя и фамилия, а название курорта), которое, оказывается, уже облюбовали латиноамериканские и голливудские звезды, но из обычных людей мало кто знает.

Не скрою, одни из главных наших открытий были из области кулинарии и виноделия. Рынок в старом городе в Монтевидео – возможно, самое сильное гастрономическое впечатления за последнее десятилетие. И едва ли не столь же сильными ощущениями ознаменовалось знакомство с малоизвестными за пределами Уругвая местными винами таннат. В общем, будет еще что рассказать вам в ближайшие дни на тему «Уругвай – он один такой».