В апельсиново-лимонном Риверсайде

В центре Риверсайда есть улица Апельсиновая. За ней идет улица Лимонная, а далее – улица Лаймов. Какой цитрусовый фрукт следует за лаймами, мы не успели увидеть, потому что, выезжая из Риверсайда, свернули с центральной улицы имени отеля Mission Inn на эту самую Лаймовую.

Такая концентрация цитрусовых имен в топографии города, разумеется, не случайна. Риверсайд, расположенный в 60 милях к востоку от Лос-Анджелеса и в 100 милях к северу от Сан-Диего, — историческая столица и родина цитрусовой индустрии Калифорнии. Но если оранжевые и желтые фрукты стали градообразующим экономическим фактором Риверсайда, то собственно жизнь, внешний облик и характер города неразрывно связаны с отелем Mission Inn. И точно так же, как апельсины Риверсайда навсегда изменили Калифорнию, так вышеупомянутый отель оказал определяющее влияние на калифорнийскую архитектуру. Стиль Mission Revival (помните сериал «Санта-Барбара?») шагнул далеко за пределы Калифорнии, например, в Техас и даже в Австралию.

Поэтому рассказ о поездке в Риверсайд я начну с отеля, а затем плавно перейду к апельсинам. Тем более, что без одного не было бы и другого.

Mission Inn начинался с постоялого двора, небольшого дома в испанском колониальном стиле, в 1876 году. Но по-настоящему история отеля берет начало, когда за дело в 1903 году взялся один из самых именитых риверсайдцев Фрэнк Миллер. Его усилиями Mission Inn превратился в символ старого калифорнийского шика. Как у Гоголя «загибали кулебяку на четыре угла», так детище Миллера устроилось максимально эклектическим образом с четырьмя совершенно разными углами, занявшими аккурат целый квартал.

Архитектор позаимствовал стили всех двадцати католических миссий, основанных испанскими монахами еще до того, как Калифорния стала Калифорнией. Миссии протянулись редкой цепочкой с юга на север от Сан-Диего до Сан-Франциско на расстоянии одних суток пути верхом. Ни одна из них не похожа на другую.

Немудрено, что результат архитектурных трудов оказался достаточно пестрым, а отель напоминает старый пень, на котором вольно разрослись опята.

Между прочим, Риверсайд испанские миссии обошли стороной, но Фрэнк Миллер с лихвой компенсировал это досадное обстоятельство своим отелем, названным Mission Inn в честь того, чего здесь в сущности никогда было.

По заказу Миллера отель также обзавелся особым символом, Raincross Symbol. Он представляет собой изображение испанского колокола, соединенного с крестом, на который молились индейцы племени навахо, чтобы он ниспослал им дождь. Если бы представителей навахо в свое время спросили, хотят ли они соединяться с атрибутом испанских колонизаторов, которые согнали индейцев с их земель и насильственно обращали в католичество, весьма возможно, они бы ответили отрицательно.

Но навахо не спросили, а символ настолько прижился, что сегодня олицетворяет не только отель Mission Inn, но и собственного Риверсайд, украшая верхушки фонарных столбов в центре города.

Золотой век отеля пришелся на первую треть ХХ века, когда с началом апельсинового бума в Риверсайд потянулись инвесторы с Восточного побережья. Mission Inn встречал их южнокалифорнийской роскошью, немного наивной, но оттого не менее привлекательной.

Среди его постояльцев были десять президентов США. Ричард Никсон к тому же здесь женился, а Рональд Рейган провел в отеле медовый месяц; обоим еще предстояло возглавить Соединенные Штаты. Прибавьте к ним бессчетное количество звезд Голливуда; крупнейших бизнесменов своего времени, включая Джона Рокфеллера и Генри Форда, и даже такого человека, как Альберт Эйнштейн.

Фрэнк Миллер остался в благодарной памяти горожан не только как благодетель Риверсайда, но и как большой друг птиц, в особенности попугаев. Его скульптура в нише при входе в гостиницу отображает Миллера с большим попугаем ара на руке.

Два живых ары помещаются в клетке тут же поблизости. Великолепного сине-желтого самца зовут Наполеон, его роскошную красно-синюю самку – конечно, Жозефина. Ровно в 13 часов пополудни Наполеон и Жозефина являют себя публике и общаются с ней при помощи известных им десяти слов, каждое из которых для удобства постояльцев перечислено на соответствующей бронзовой табличке. На наших глазах одна дама в неурочный час пыталась разговорить умных птиц, громко выкликая слова из их предполагаемого лексикона, но ни Наполеон, ни Жозефина и клювом не повели на эти назойливые приставания. Да и то сказать: на часах было 11 утра, до сеанса попугайного красноречия оставалось еще два часа.

За два года до того, как в Риверсайде появился первый постоялый дом, жительнице Риверсайда достопочтенной Элизе Тиббетс прислали три саженца апельсиновых деревьев сорта Navel. Это частное событие круто развернуло историю Калифорнии, богатство которой начиналось с золотой лихорадки, а приросло апельсиновым бумом.

Из трех деревьев Элизы одному не повезло сразу: его в буквальном смысле слова забодала корова. Другое было пересажено из сада Элизы во двор отеля Mission Inn его постояльцем президентом Теодором Рузвельтом, но и оно не дожило до наших дней, засохнув сто лет назад. И лишь третьему саженцу была суждена долгая и славная жизнь: он стал прародителем (или прародительницей) всех калифорнийских апельсиновых деревьев сорта Navel. Историческое дерево  стоит на углу улиц Арлингтон и Магнолия в Риверсейде по сей день.

Мать калифорнийских апельсинов помещена в конструкцию из тончайшей полупрозрачной сетки. Когда мы жили в Центральной Америке, там люди пользовались сетками от москитов, переносящих разнообразные тропические заболевания, включая денге. Сетка, в которую убрано древнейшее апельсиновой дерево Калифорнии, устроена по такому же принципу, она призвана защитить эту историческую реликвию от зловредного китайского насекомого, переносящего т.н. Азиатский цитрусовый псиллид, или citrus greening, озеленение цитрусовых. Неопасная для человека, эта зараза беспощадно уничтожает апельсиновые плантации.

Насекомое является переносчиком бактерии, проникающей в корни цитрусовых деревьев, которые начинают чахнуть, на что вначале указывают их листья, а затем и ссохшиеся и позеленевшие плоды (отсюда неудачное русское обозначение болезни, «озеленение цитрусовых»). Азиатская зараза не щадит ни один сорт апельсинов, но первой жертвой пал сорт Valencia, на котором специализируются фермы во Флориде. Апельсины этого сорта особенно хороши для соков, а Флорида занимает второе место в мире по производству апельсинового сока после Бразилии. Так вот с 2005 года, когда флоридские фермеры впервые обнаружили на своих плантациях это «озеленение», там пришлось пустить под корень 70% всех апельсиновых деревьев.

На сегодня нет никакого средства от этой эпидемии, хотя ученые в Университете Флориды получили первые обнадеживающие результаты, позволяющие надеяться на то, что удастся выделить природный компонент, поражающий бактерии. Пока такой панацеи не найдено, в Калифорнии укрывают «намоскитником» свое самое ценное историческое апельсиновое дерево.

О потомстве этого исторического древа можно получить представление в уникальном Историческом цитрусовом парке штата Калифорния, расположенном на окраине Риверсайда. Здесь собраны, кажется, все существующие подвиды апельсиновых деревьев сорта Navel, а также многочисленные другие цитрусовые, в особенности лимоны – от португальских до бергамотовых.

Даже если кто-то равнодушен к апельсинам и лимонам, что лично мне трудно себе представить, здесь можно просто наслаждаться калифорнийскими видами, одновременно услаждая свое обоняние воздухом, настоянным на цитрусовых ароматах, смешанных с ароматами трав и белых роз. Меж ровных рядов салатовых крон апельсиновых деревьев то тут, то там мелькают лиловые облачка отцветающей жакаранды.

Мы были в парке в начале июня, когда сезон сладчайших «пупочных» апельсинов (так переводится Navel) подошел к концу, и лишь в окрестностях Риверсайда фермеры собирали последние плоды, которые можно было купить на придорожном рынке при въезде. Но на деревьях уже завязались новые, величиной с лесной орех, маленькие зеленые апельсинчики.

Правила парка запрещают срывать с деревьев плоды и забирать их с собой, но мне в руки сам упал зрелый лимон бергамот, и я, конечно, не упустила шанса его разглядеть, обнюхать и попробовать на вкус. Хотя табличка под деревом извещает, что это кислый сорт, мне он показался скорее сладким (и поговорка о том, что на халяву и уксус сладкий, здесь совершенно не при чем).

Насколько я понимаю, бергамот представляет собой гибрид лимона с горьким апельсином. Какой бесподобный аромат исходил от его гибридной кожуры!

Когда мы возвращались из цитрусового парка, оранжевый грузовик только отъехал от фруктовой палатки, оставив под ее оранжевой крышей мешки с оранжевыми апельсинами Navel. В Сан-Диего, откуда мы приехали, таких апельсинов даже на фермерских рынках уже было не найти: сезон окончен. Но в Риверсайде еще оставались сочные плоды позднего «пупочного» сорта.

Мы совершенно не рассчитывали на такой улов и тем более не смогли устоять перед подобной возможностью.

Из того, что мне довелось видеть в Южной Калифорнии, здесь не особенно распространены придорожные рынки. Тем приятнее была встреча с оранжевой палаткой.

Кстати, тут же нашлись и свежие, только с дерева, лимоны и авокадо и даже огромные финики Medjool.

А я-то до сих пор считала, что такие финики выращивают только на Ближнем Востоке, прежде всего, в Израиле, где их когда-то впервые попробовала, и когда покупала их в Сан-Диего, полагала, что они импортные. И вот как оно повернулось. Что-то подсказывает, что это не последний калифорнийский сюрприз.

Полезные ссылки:

https://news.fiu.edu/2023/scientists-believe-weapon-against-citrus-greening-already-exists-in-nature

https://www.historichotels.org/us/hotels-resorts/the-mission-inn-hotel-and-spa/history.php

https://www.parks.ca.gov/?page_id=649